Конечно, будучи на Аляске, нельзя не вспоминать о том, что когда-то это была территория России. И я даже не знаю, хорошо ли это или плохо, что мы продали Аляску в 1867 году, потому что сильно сомневаюсь, что у нас дошли бы руки строить тут дороги, создавать Национальные Парки и каким-либо образом еще осваивать эту территорию.
Американцы в этом преуспели. Каким-то магическим образом они научились делать гравийные дороги, по которым можно ехать. Асфальт почему-то у них ровный, хотя климат тот еще подарок. Хочешь – не хочешь, а я провожу параллели между нашими странами: люди у нас умные и трудолюбивые, и я никак не могу найти ответ на вечный вопрос «а почему у нас не так?». Принято у нас считать, что «американцы-тупые», и во всем винить проклятый Запад… Но речь вообще не о том. Анкоридж – самый крупный город Аляски, серый и бездушный совершенно. Самое главное сокровище – музей Анкориджа, в котором можно пропасть на целый день. Мы провели там 5 часов, и это при том, что треть музея закрыта на реставрацию! Потрясающая история Первых Наций, очень интересные статьи про освоение Аляски Россией и США, классный музей науки для детей и маленьких взрослых, как мы – можно все трогать и щупать, пускать мыльные пузыри размером со стену, запускать ракеты и изучать принцип работы сейсмографов. Голодные, как черти,после музея, мы прибежали к машине и съели банку лосося. Как же мы рады нашим стратегическим запасам! Пожалуй, те 80 долларов за рыбу были нашей лучшей инвестицией в еду когда-либо! Очень вкусно, очень сытно и полезно! Никаких консервантов и гадостей: что сами положили, то и едим. Правда, в пересчете на кол-во затраченных часов по рабочей ставке Клима получается дорогая рыбка…И снова отвлеклась! Заехали в церковь Святого Николая. Построенная в 1870 году около деревни Кник, около 1900 была перевезена в пригород Анкориджа, поселок Эклутна. Мы пошли по стопам всех завоевателей, решив навязать свою религию местным жителям: именно для этой цели были высланы миссионеры от Русской Православной Церкви в 1794 году. Кроме монахов и священников, которые читали Священное Писание и обучали грамоте местных жителей, сюда приехали промышленники за шкурами тюленя и морской выдры. Сибирские купцы, согласно официальной информации, прибыли сюда в 1741 году, что сходится с тем, что нам говорили First Nations, с которыми нам удалось познакомиться. Рассел – художник, подаривший нам свою картину, из клана Тсимианов. Во время нашего единственного вечера он показал свой маленький брелок, на котором была одета красная бисеринка, beads, как их тут называют. Оказывается, первой нацией, с которой Тсимианы вошли в контакт и стали осуществлять торговлю, были русские! И они меняли шкуры и поделки из дерева на бисер. Самым популярным был синий, а красный считался очень и очень редким. За него давали сразу несколько шкур. Помню, когда мы сидели в гостиной и Рассел рассказывал эту историю, у меня буквально мурашки по коже шли! Почти 300 лет спустя, мы- выходцы из России, а они – потомки древнего клана, встретились в Канаде - государстве, которого тогда еще не было, чтобы посмотреть на бисер, который обменивали наши предки на предметы искусства. Разве не удивительно? Так вот, сибирские купцы, заставили Алеутов охотиться за выдрами и тюленями. Надо сказать, что местные народы очень грамотно подходили к процессу охоты и рыбной ловли: никогда не добывали больше, чем нужно для пропитания, следили за чистотой рек и не убивали животных для развлечения. Но когда пришли русские, почти вся популяция тюленей и морских выдр была уничтожена. В 1799 году Русско-Американская Кампания стала монополистом на рынке шкур в этом регионе. Рука об руку, американцы и русские уничтожали животный мир Аляски. Жизнь стала лучше для алеутов и тинглитов, когда приехал батюшка Иоанн Вениаминов: он выучил два местных языка, перевел службу на их языки, открыл школу и запретил какое-либо насилие по отношению к местным со стороны русского населения. Удивительным образом, шаманизм и православие легко нашли друг в друге общие черты: местные жители легко обращались в веру, так как православие не запрещало проводить их собственные обряды, службы велись на их родном языке, и общие посылы «не убей, не укради» были весьма и весьма похожи. Алеуты и тинглиты также верили в жизнь после смерти. Специально для них на кладбище строили «домики»: они верят, что душа жива после смерти, и ей нужен дом. Поэтому надгробия рядом с церковью напоминают домики для детей: небольшие, раскрашенные в яркие цвета, традиционные для клана или семьи. Историческое здание служит в качестве музея: службы проводятся в новой церкви, что стоит рядом. Увы, я не почувствовала ничего особенного, когда вошла внутрь: обычно в храмах я ощущаю спокойствие и благодать, но эта церковь была лишь промозглым зданием с голодными комарами и с иконами, распечатанными на бумаге. Зайти и посмотреть стоило 5$ с человека, но если бы я не была русской, я бы не стала платить эти деньги, чтобы там побывать. Стал?6?
