За прилавком небольшого кафе бабушка восьмидесяти лет. Ее руки слегка дрожат, и морщинистое лицо не расплывается в улыбке при взгляде на новых посетителей. Мы изучаем меню, написанное на стене от рук
и. Я делаю заказ, но у нее нет ингредиентов, чтобы это приготовить. Отворачиваюсь от меню, и спрашиваю, что у нее есть. Мне предлагают torta con jamon con queso. Из напитков только jamaica. Я соглашаюсь: очень голодно после нескольких часов прогулки. Она открывает холодильник, достает из него большой кусок свинины. Отрезает несколько кусочков. Булочка отправляется на гриль. Кто знает, когда его последний раз мыли: он покрыт толстым слоем сажи и жира. Jamaica очень странная по вкусу: кажется, несколько дней стояла в холодильнике. За спиной бабушки висит табличка “помойте руки, перед тем как готовить”. Я помыла руки в умывальнике. Она - нет. Следом за мной заказывала женщина. Судя по ее виду, торопилась. Бабушка уже не торопилась никуда очень давно. Женщина назвала свой заказ: быстро, почти тараторя. Бабушка ее переспросила, и губы женщины изогнулись в некрасивую линию. “Лучше бы я пошла в другое место, где персонал расторопнее”, читалось на ее лице. Вслух она ничего не сказала, а просто вышла на улицу. Я к тому моменту смотрела на пустую тарелку через пластик стакана с красной жидкостью. Спросила, сколько с меня. Никакого удивления - с меня ровно столько, сколько написано в меню. Пытаюсь отдать деньги, а мне в ответ “ты не видишь - я не могу”. Опускаю глаза: бабушка медленно переворачивает булочки на гриле. Возвращаюсь обратно к столику. Клим в телефоне, я прикована взглядом к грилю, считая оставшиеся булочки. Я не хочу ждать, но выбора у меня нет. На последней, шестой булочке, я встаю, чтобы предпринять вторую попытку. Бабушка от меня отворачивается и идет к холодильнику. Сажусь обратно. Теперь уже не встаю, пока вернувшейся женщине, с супругом и двумя детьми, не протягивают их заказ, упакованный в пакеты. Отдаю бумажные купюры, получаю свою сдачу, и мы уходим. Бабушка смотрит на гриль и молчит.
